Еще о 'Карамазовщине' - Страница 2

Читатель видит также, что Иванове трактирное рассуждение о "ребеночке" - величайшая ложь и противное лицемерие, тотчас же обнаженное самим нигилистом в словах:

"Я никогда не мог понять, как можно любить своих ближних".

Ближний - это и есть ребенок, человек, который завтра унаследует после нас все доброе и злое, совершенное нами на земле, а если Иван не понимает, как можно любить его,- значит, все, что он говорит о жалости к "ребеночку".- сентиментальная ложь.

"Весь мир познания не стоит слёзок ребеночка",- говорит нигилист, но читатель знает, что это - тоже ложь. Познание есть деяние, направленное к уничтожению горьких слез и мучений человека, стремление к победе над страшным горем русской земли. Вообще, читая книги Достоевского, читатель может корректировать мысли его героев, отчего они значительно выигрывают в красоте, глубине и в человечности.

Когда же человеку показывают образы Достоевского со сиены, да еще в исключительно талантливом исполнении,- игра артистов, усиливая талант Достоевского, придает его образам особенную значительность и большую законченность.

Сцена переносит зрителя из области мысли, свободно допускающей спор. в область внушения, гипноза, в темную область эмоций и чувств, да еще особенных, "карамазовских", злорадно подчеркнутых и сгущенных.- на сцене зритель видит человека, созданного Достоевским по образу и подобию "дикого и злого животного".

Но человек - не таков, я знаю.

И вот, находя, что вся деятельность Достоевского-художника является гениальным обобщением отрицательных признаков и свойств национального русского характера, я уверен, что образы его на сцене театра, подчеркнутые игрою артистов, приобретают убедительность н завершенность большую, чем на страницах книг.

Я считаю это социально вредным, ибо человек - не "дикое и злое животное" и он гораздо проще, милее, чем его выдумывают российские мудрецы.

А протест общества против того или иного литератора одинаково полезен как для общества, которому пора сознать свои силы и свое право борьбы против всего, что ему враждебно, так и для личности.

Тот, кто достаточно силен верой в себя и в жизненность своих идей, перешагнет через все сопротивления, и общество душу его не умертвит.

Один из свободолюбивых литераторов, высмеивая мое мнение, между прочим, восклицает:

"Нет, вредной литературы не существует! Чем гениальнее произведение, тем больше его благотворное влияние, даже если гений и заблуждается".

Гениальные книги крайне редки, как это всем известно. Мы живем во дни великой бедности духовной, во дни печального разброда сил; наша текущая литература, посильно отражая процесс дробления русской души, не позволяет надеяться на то, что художник-гений уже скоро явится среди нас. А "вредная" литература, несомненно, существует,- автор приведенных выше строк сам неоднократно указывал на нее. Несомненно, что он не признает полезной повесть, в которой проповедуется, например, педерастия или сладостно описываются иные извращения полового чувства. Наверное, он не признает полезной книгу, в которой "художественно" восхвалялось бы предательство или "гениально" защищалась необходимость поголовного истребления турок.

Киплинг очень талантлив, но индусы не могут не признать вредной его проповедь империализма, и весьма многие англичане согласны в этом с ними.

"Вредной" литературы очень много, и у нее есть своя заслуга: как прыщ указывает, что кожа грязна, так и эта литература свидетельствует о нечистоплотности души.

Что заставило меня говорить на эту тему? Вот что: я знаю хрупкость русского характера, знаю жалостную шаткость русской души и склонность ее, замученной, усталой и отчаявшейся, ко всякого рода заразам. Прочитайте внимательно анкету "Вестника воспитания", прислушайтесь к голосам современной молодежи,- нехорошо на Руси, господа!

Не Ставрогиных надобно ей показывать теперь, а что-то другое. Необходима проповедь бодрости, необходимо духовное здоровье, деяние, а не самосозерцание, необходим возврат к источнику энергии - к демократии, к пароду, к общественности и науке.

Довольно уже самооплеваний, заменяющих у нас самокритику; довольно взаимных заушений, бестолкового анархизма и всяких судорог.

И Достоевский велик, и Толстой гениален, и все вы, господа, если вам угодно, талантливы, умны, но Русь и народ ее - значительнее, дороже Толстого, Достоевского и даже Пушкина, не говоря о всех нас.

Наша замученная страна переживает время глубоко трагическое, и хотя снова наблюдается "подъем настроения", но этот подъем требует организующих идей и сил больше и более мощных, чем требовал назад тому восемь лет.

Считаю нужным указать, что в реакционной прессе постановка "Бесов" Художественным театром вызвала полное удовлетворение, в доказательство этого привожу выдержки из статьи господина Независимого, напечатанной в 19 No журнала князя Мещерского "Гражданин" (No 19, 1914 год).

СОВРЕМЕННАЯ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ И Ф. М. ДОСТОЕВСКИЙ

Все мы можем искренно поблагодарить Московский Художественный театр за постановку на сцене картин из романа "Бесы* Достоевского.

Заслуги Художественного театра: он воскресил в памяти "Бесы", он указал да современность этого романа, он заинтересовал всех этом современностью. Меня лично этот спектакли заставил достать с полки книжного шкапа Достоевского и снова перечесть его. Чтоб проверить снос собственное впечатление, ради простой любознательности, я зашел в несколько библиотек городских и частных - с просьбой дать мне роман "Бесы", и везде получал один и тот же ответ: книга взята.